Прежде всего, мне хотелось бы объяснить читателю причины, которые заставили проделать эту работу, отнявшую изрядное количество времени.
Речь пойдёт о рождении недавно отметившей 100-летний юбилей советской национальной государственности Карелии.
Заключительные этапы этого события хорошо известны.
С 21 марта по 1 апреля 1920 г. в селе Ухта (ныне - пгт Калевала) прошёл "съезд представителей волостей, входящих в ведение Архангельского Карельского временного правительства" (объединение этих волостей часто называют "Ухтинской республикой"), на который прибыло 123 представителя от 9 карельских волостей. Согласно журналу (протоколу) съезда, 22 марта делегаты подавляющим большинством голосов решили, что "Карелия сама должна править своими делами и отделиться от России" 1.
Через месяц, 24 апреля, это решение (будем условно называть его "декларацией о самоопределении") было предъявлено посланцами съезда советской делегации на переговорах о перемирии между РСФСР и Финляндией в Раяйоки 2.
Спустя ещё полтора месяца, 8 июня, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял постановление об образовании Карельской Трудовой Коммуны (КТК) и созыве другого съезда - Всекарельского съезда представителей трудящихся карел 3.
Всекарельский съезд (142 делегата от 24 карельских волостей) в своей резолюции от 3 июля, принятой единогласно, объявил решения ухтинского съезда фальсификацией воли трудового карельского народа и выразил "подлинную нефальсифицированную свободную волю карельского трудового народа", постановив приветствовать образование КТК, которая "должна остаться в неразрывной связи с Советской Россией, развивая своё хозяйство и культуру в тесном содружестве с рабоче-крестьянскими массами России и сохраняя советскую политическую форму управления" 4.
Влияние ухтинского съезда на принятие решения об образовании КТК никогда не являлось предметом спора. Так, например, Народный Комиссариат Иностранных Дел РСФСР ещё в своём годовом отчете к VIII Всероссийскому Съезду Советов, состоявшемуся в конце декабря 1920 г., констатировал, что "непосредственным толчком к созыву Съезда [Всекарельского съезда представителей трудящихся карел - А.А.] служило обращение так называемой делегации из примыкавших к финляндским националистам карельских кулаков к представителю Наркоминодела тов. Зулю [т.е. передача "декларации о самоопределении" в Раяйоки - А.А.]" 5.
Спор шёл о другом.
Советские историки, развивая тезисы резолюции Всекарельского съезда, доказывали, что ухтинский съезд был очередной попыткой финской буржуазии с помощью карельских кулаков аннексировать часть территории Советской России в рамках реализации доктрины "Великой Финляндии" 6.
Западные оппоненты утверждали, что Финляндия бескорыстно помогала близкородственному карельскому народу и его лучшим представителям в стремлении к самостоятельности, и видели в "съезде представителей волостей" новый этап развития "карельского национально-демократического движения" 7.
Долгое время - практически весь советский период - этот исторический спор почти никому не был интересен и носил чисто академический характер.
После заявлений типа "берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить" и распада СССР среди карел пробудился интерес к событиям времён революции, который в сочетании с насаждаемым антисоветизмом принял весьма причудливые формы.
Ситуация усугублялась "деидеологизацией" отечественной исторической школы, которая, не используя новые возможности для развития, стала безвольно импортировать в Карелию западную точку зрения.
"Ухтинская республика" вдруг стала воплощением всего самого святого и светлого, памятником несбывшимся надеждам ("эх, если бы не большевики, никакого бардака бы у нас не было, жили бы сейчас как в Финляндии..."). На подоконниках деревенских домов среди горшков с геранью появились зелёные флажки с красно-чёрным крестом - приписываемая "республике" символика, позже перекочевавшая и на муниципальный уровень. Так, на официальном сайте Калевальского национального района на странице о гербе и флаге, которые были утверждены в 2006 г., разъясняется, что "в основе цветового решения герба в сочетании зелёного, красного и чёрного цвета лежат цвета исторических флагов Карелии (в том числе флага Ухтинской республики)" 8.
Апогеем такой "эволюции" можно считать появление в 2008 г. книги известного карельского писателя П.Р. Леонтьева "Ухтинская республика", включавшей документальное повествование "Ухта на переломе веков" 9, в котором автор попытался "рассказать, как всё происходило в те годы у нас, на Севере Карелии".
Меня сильно впечатлила эта книга. Писатель, знакомый ранее по рассказам и очеркам 10, в которых каждое слово проникнуто любовью к свой земле и своему народу, не мог врать ни ради "красного словца", ни в угоду конъюнктуре. Мне захотелось дополнить его труд и прояснить некоторые моменты, оставшиеся непонятными.
Но тут произошло нечто странное. Чем больше я вникал в материал, чем шире становился круг литературы и источников, тем больше ошибок я обнаруживал в книге П.Р. Леонтьева. В конце концов, появилась хроника под названием "Кемский уезд после революции" 11, которая хоть и была неуклюже названа в предисловии "полемической", на самом деле едва ли ни целиком оказалась посвящена критике повествования "Ухта на переломе веков". Вместо работы-дополнения получился "Анти-Леонтьев".
В чём причина? Понимание пришло не сразу, но отправной точкой стали события вокруг ухтинского съезда.
Из журнала съезда, который обильно цитировал П.Р. Леонтьев, следовало, что на мероприятии присутствовало военно-политическое руководство некоей красноармейской части, занявшей Ухту незадолго до начала заседаний. И как будто бы получалось так, что в открытой и бескомпромиссной дискуссии большевики ничего не смогли противопоставить свободолюбивым карелам и были вынуждены покинуть село.
Советские историки никогда не пытались разобраться в этом эпизоде, и у меня, имевшего некоторый опыт работы в военных архивах, появилась мысль, что неплохо было бы выяснить хотя бы номер части, представители которой присутствовали на съезде.
После изучения обыкновенной военной переписки (донесений, распоряжений, приказов и т.п.), хранящейся в Российском государственном военном архиве (РГВА), удалось определить, что в Ухте находился авангард 2-го батальона 168-го стрелкового полка 56-й стрелковой бригады 12 (часть оставалась неидентифицированной на протяжении 93 (!) лет).
Попутно выяснилось, что, во-первых, ничего радикального (вроде отделения от России и требования о выводе войск) на съезде в присутствии командира авангарда не озвучивалось 13. Во-вторых, авангард был отозван 25 марта (то есть в самый разгар съезда) по приказу из Кеми в связи с невозможностью снабжения продовольствием и фуражом в период грядущей распутицы 14, причём последствия отзыва явились полной неожиданностью для красноармейского коман- дования 15.
Таким образом, вдруг начала оживать полузабытая, не принимавшаяся всерьёз "художественная" версия другого известного карельского писателя Н.М. Якколы, изложенная ещё в 1967 году в романе "Водораздел". Н.М. Яккола считал, что организаторам съезда удалось добиться утверждения сочинённой ими "декларации о самоопределении" лишь после ухода красноармейцев, вызванного неясными причинами (то ли близостью распутицы, то ли опасениями подвергнуться нападению) 16.
Короче говоря, возникли серьёзные сомнения в том, насколько адекватно отражает журнал съезда действительно происходившие на нём события, ибо военная переписка в силу своей специфики в любом случае более объективна, чем материалы любого съезда - документы публичные и политические.
Но это было ещё, как говорится, полбеды. Выявился один малозаметный нюанс, почему-то выпадавший из поля зрения всех исследователей без исключения. Дело в том, что источниковая база по "съезду представителей волостей" - это документы (резолюции), принятые на нём, его журнал, а также воспоминания некоторых его участников, относивших себя к выразителям народных интересов. Другими словами, вся информация об ухтинском съезде предоставлена одной стороной, которую объективный исследователь никак не может считать нейтральной.
Нет, братцы, так не пойдёт. Это не наука, а прямо-таки учение секты "свидетелей ухтинского журнала".
Всем известно, что "народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего", а какое будущее ожидает народ, имеющий искажённые представления об одном из важнейших этапов своей истории?!
Итак, Вашему вниманию предлагается исследование, впервые освещающее события вековой давности на основе широкого круга источников, в большинстве своём ранее не публиковавшихся.
Алексей Афиногенов
Замечание о цитировании. Все цитаты из архивных документов приведены в современной орфографии с развёрнутыми сокращениями и исправленными орфографическими и пунктуационными ошибками. Тексты телеграмм и телефонограмм воспроизведены с расстановкой отсутствующих знаков препинания и заменой полных или сокращённых слов, обозначающих знаки препинания ("тчк", "зпт" и пр.), обычными символьными знаками. Пропущенные слова заключены в квадратные скобки ([]).
Замечание о топонимах. Названия топонимов Архангельской и Олонецкой Карелии используются, как правило, те же, что и в военных документах, куда они попали, в свою очередь, из 10-ти вёрстной карты Стрельбицкого (она же Специальная карта Европейской России 1865-1871 гг.) и созданной на её основе 25-ти вёрстной Военно-дорожной и стратегической карты Европейской России 1888 г.
Определить современное название (и его варианты) можно с помощью приведённого в конце "Списка упоминаемых населённых пунктов Кемского, Александровского, Онежского уездов Архангельской губернии, Повенецкого и Петрозаводского уездов Олонецкой губернии".
Автор выражает глубокую признательность А.А. Никандровой за помощь в редактировании переводов с финского языка.